В скорую — на своих ногах
Ребенка с онкологией из Новомосковска вертолетом доставили в тульскую больницу. Звучит как добрая новость. Помогли, спасли, перенес хорошо. Что скрывается за этими строчками сухого пресс-релиза, узнал Myslo.

…Власта, молодая красивая женщина чуть за 30. У нее еще двое детишек, и они с мужем Антоном берегут их как зеницу ока. Диму же потеряли. 3-летнего Димы нет уже почти год. Горе от потери сына его мама полностью трансформировала в борьбу.

- Да, я им объявила войну. Я воюю! Я не хочу, чтобы они все работали на своих должностях. Все эти люди недостойны лечить детей.

Диме исполнилось три года в начале прошлого ноября. Живчик, непоседа, невероятно шустрый мальчишка!

- Возраст такой был — самый-самый, только телефон держи наготове с включенной камерой, обязательно что-то «отколет» и будет забавное видео, — вспоминает Власта. — Вот и снимали! Кстати, впоследствии эта привычка все снимать очень нам помогла в установлении истины по нашему делу.

События прошлого ноября Власта помнит буквально поминутно.

- Дима всегда был здоровым мальчиком. Прошлым летом мы лечили ему зубки в Рязани с использованием севорана, для этого сдавали все анализы — всё было в порядке.

22 ноября с утра у Димы поднялась температура. Больше никаких симптомов не было: ни кашля, ни насморка. Я вызвала скорую — вдруг скрытая пневмония? Слышала про такие случаи. Бригада скорой послушала легкие и осмотрела ребенка, ничего не нашли. Предложили госпитализацию в Новомосковскую городскую детскую больницу (НГКБ). У меня на руках была младшая дочь-грудничок, поэтому в больницу с Димой поехал муж. Собственно, тогда я видела сына живым в последний раз.

В скорой и в больнице Дима, хотя и температурил,
чувствовал себя нормально.
В приемном отделении Кубеевым оформили документы, для начала определили в отдельный бокс инфекционного отделения, пока не будут готовы все взятые при поступлении анализы.

— Примерно в 14.30 к мужу пришла дежурный врач и сообщила, что у Димы по результатам исследования крайне низкий гемоглобин (56 при норме от 110). Необходимо срочное переливание крови. Муж спросил, можно ли «поднять железо» в крови другими способами, но ему сказали, что трансфузия неизбежна, — рассказывает Власта. — Сына обещали отправить в Тульскую областную детскую больницу, так как в НГКБ нет нужных специалистов, гематолога, например, нет и соответствующего отделения.

«Небольшие» реанимационные мероприятия
Мальчика перевели в реанимационное отделение, где им стала заниматься дежурная врач-реаниматолог Полина Козлова, а его папу отправили домой. Диме должны были под наркозом установить подключичный катетер и перелить кровь из больничных запасов. Времени было 15.30.

- Я старалась не беспокоить врачей, не названивать в больницу, хотя сердце было не на месте. — говорит Власта. — Вечером все же дозвонилась до реаниматолога и с ужасом узнала, что в 19.30 у Димы зафиксирована остановка сердца. «Были небольшие реанимационные мероприятия», — сказала в телефонном разговоре реаниматолог [все разговоры с врачами и не только у мамы записаны. — Прим. авт.]. Она сказала, что врачи ввели мальчика в медикаментозную кому и подключили к ИВЛ. Насколько «небольшими» были мероприятия и во что все это вылилось, мама узнала потом.

23 ноября Власта с мужем приехала в больницу сама и пообщалась с врачами, в том числе с Владимиром Недбайло, заместителем главврача НГКБ по детству.

- Врачи рассказали, что пока откладывали момент перевода моего сына в Тульскую детскую областную больницу, потому что он был нестабилен. — рассказала Власта. — К тому времени у них после консультации с тульскими гематологами появилось подозрение, что у сына лейкоз. Я удивилась, потому что ребенок ничем не болел, никаких симптомов у него не было. Недбайло говорил нам, что дети с таким диагнозом не живут… Но я вернулась к сегодняшнему состоянию Димы и предложила оплатить вертолет санавиации, чтобы сына доставили все-таки в Тулу. Врач был удивлен, откуда я знаю о возможности такой транспортировки больных… И сразу все решил. Диму отвезли в Тулу бесплатно на следующий день, 24 ноября.

Ошибки уже не исправить
Когда Диму в состоянии глубокой комы доставили в Тулу, врачи развели руками, ничего не обещая. А одна из медсестер в коридоре обронила, что «привезли-то уже трупика»…

Действительно, выяснилось, что к моменту доставления Димы в Тулу у мальчика имелась уже полиорганная недостаточность: отек мозга, увеличены печень и селезенка, отказали почки и много что еще.

По словам Власты, реальной информации о состоянии Димы в Новомосковске ей не дали, весь ужас положения она осознала только в Туле.

Когда Дима только поступил в Тульскую больницу, врачи ужаснулись его состоянию: по их словам, коллеги из Новомосковска излагали им совершенно другую картину.

- А заведующая отделением онкологии и гематологии в детской клинической больнице удивилась, что Дима пришел в больницу своими ногами: «Он что у вас, ходил?!»

- У меня нет ни одного вопроса к врачам Тульской областной детской больницы, — говорит Власта Кубеева. — Они 10 дней боролись за жизнь моего Димы, но, учитывая состояние, в котором его привезли, их усилия были тщетны. 1 декабря 2021 года в 12.20 мой сын умер.

- Сердцем чувствовала, что дело попытаются «замять», — говорит Власта. — И пошла на вскрытие собственного ребенка. Патологоанатом усомнилась, что я выдержу, но я понимала — без этого не обойтись, я должна все видеть сама. Врач оказалась очень порядочным человеком, сделала всё как положено, и теперь виновные в смерти моего сына не смогут уйти от ответственности.

Во время вскрытия выяснилось, что при установке катетера для переливания крови в НГКБ у ребенка было повреждено легкое и проткнута полая вена. После этого врач установила-таки катетер на другую сторону.

То есть врач, вероятнее всего, просто не попала в нужное место, отчего кровь полилась не в вену, а прямиком в плевральную полость, отчего легкое сжалось.

А дальше — как снежный ком: гематоракс и пневмоторакс, кислородное голодание, остановка сердца.

Как впоследствии выяснилось, у Димы действительно была начальная стадия лейкоза. Еще такая, которую распознать можно только случайно по анализам. Однако «лечение» в Новомосковской детской больнице запустило необратимые процессы.

- После ошибки с катетером, которым проткнули легкое, ему начали вливать эритроциты и плазму, — говорит мама мальчика. — Почему-то без тромбоцитарной массы, хотя тромбоцитов было критически мало! Кроме того, врачи попытались исправить положение гормональным дексаметазоном, а он противопоказан онкобольным. И раз уж было подозрение на онкодиагноз, гормональные препараты применять было нельзя.

Страшнее всего то, что врачи пытались скрыть свои ошибки! Мне ничего не сказали о том, что у сына было кровоизлияние в мозг, что ему делали прокол и ставили дренаж плевральной полости. Почему мне не сказали, что сыну нужны тромбоциты, которые, оказывается, нужно заказывать заранее на станции переливания крови в Туле?! Я бы достала их любой ценой! Организовала бы и оплатила транспортировку в Тулу в тот же день туда, где есть специалисты: гематологи, онкологи и опытные реаниматологи!

И самое главное: тест на ковид у Димы взяли только 23 ноября, когда уже произошло самое страшное. И именно из-за этого его не пытались сразу доставить на лечение в Тулу. Если бы тест взяли сразу, этой ошибки не произошло бы.

«Историю болезни переписали!»
Власта обратилась с заявлением в региональный Следственный комитет, следователи возбудили уголовное дело. Судебно-медицинскую экспертизу проводили в Воронеже, чтобы исключить «круговую поруку». Эксперты подтвердили врачебную ошибку.

Согласно заключению эксперта, смерть мальчика наступила в результате полиорганной недостаточности, которая развилась из-за гипоксии вследствие состояния клинической смерти. А вот клиническая смерть наступила из-за повреждения нижней стенки левой подключичной вены, пристеночной плевры и верхушки легкого в ходе ошибки при установке катетера. При этом эксперты отметили, что низкий уровень тромбоцитов в крови уже был противопоказанием к установке катетера подключичной вены, это было само по себе рискованно [ставить катетер нужно было в бедренную артерию] и допускалось, только если риск был обоснован, но это был явно не тот случай.

И эти ошибки запустили цепь патологических процессов, завершившихся смертью ребенка.

- Когда я получила выписки из истории болезни из НГКБ, я поняла, что ее переписали. На первых же страницах стоят две моих подписи, хотя в больницу с ребенком поступал мой супруг. И подписи мои явно подделаны, — говорит Власта. — Я сделала платную экспертизу у экспертов Минюста, которая подтвердила подделку.

Медкарта сына оказалась переписана, исправлена. В частности, в разных местах врачи при описании положения катетера упорно правили слова «справа» на «слева» — видимо, хотели скрыть ошибку. Причем на рукописных документах это удавалось, а на тех, что распечатаны из «Инфоклиники» уже ничего исправить нельзя, поэтому там сплошные противоречия.

Сейчас дело в отношении реаниматолога по статье «Причинение смерти по неосторожности» слушается в суде.

- Врач до сих пор работает, никаких извинений за такую страшную ошибку нам никто не принес, никто не поддержал… — говорит мать мальчика.

Материалы по подделке документов были выделены в отдельное производство и отправлены в Новомосковскую полицию. Однако, пока готовилась статья, в возбуждении уголовного дела по факту подделки Кубеевым было отказано. Власта написала на это жалобу в прокуратуру и сейчас ждет ответа.

- Я хочу, чтобы было проведено расследование и этого эпизода! Врачи, которые прикрывают вину своих сотрудников подделками, недостойны оставаться на своих должностях, — говорит Власта Кубеева. — Под суд пошла одна реаниматолог, а остальным все, похоже, сойдет с рук. Это неправильно! Уверена: она не сама села и переписала историю болезни моего сына.

Myslo следит за ходом рассмотрения этого дела.